ПЕРЕД СНОМ

Прозрачный свет спускался из окна: на улице горел фонарь. Столб 
света выделял несколько перевязанных коробок у окна, вытертый от 
пыли стол и необрезанные фотографии на нём.
     Я подошёл к окну. Налево, в крайнем крыле дома, светилось 
несколько окон, - я посчитал: четыре. Остальные окна спали. Это 
время, когда спят уже давно, но спать ещё долго.
     К моему стеклу прилеплена фотография: девочка шестнадцати 
лет стоит, оперевшись об ограждение моста.
     А там, на подоконнике одного из окон, стояла ваза с какими-
то цветами; они приятно пахли хвоей. Это было метрах в пятидесяти 
от меня, но хвойный аромат словно всё равно чувствовался.
     Я вздохнул бесшумно, отошёл от окна и побрёл на кухню - 
выпить воды.
     На кухне я взял графин, налил, и вдруг раздался телефонный 
сигнал - такой неожиданный в этой тишине, что я вздрогнул... Кто 
это?
     ...Звонок оказался в соседней квартире, за стеной... Я 
вернулся в комнату и снова подошёл к окну. 
     Прижавшись лбом к холодному стеклу, я взглянул вниз. Там, 
на снегу, рядом с фонарём, стояла, как мне показалось, баба в 
ушанке. Куда ни посмотрю - взгляду мешает эта баба... Я опять 
пошел на кухню и, вернувшись, поставил графин на подоконник.
     На холодном стекле стыл отпечаток моего лба.
     - Что же нам с тобoй теперь делать? - спросил я, едва шевеля 
губами, у фотографии на стекле. В окно снаружи светил фонарь, и 
тонкий унибром весь просвечивал. Тёмные прутья ограждения моста 
чётко гляделись на желтоватом фоне, а лица девочки различить было 
почти нельзя.
     Я снял её и переклеил на проём. Теперь фонарь зеленоватой 
лампочкой отразился на глянце, и я увидел большие и красивые, 
но странно серьёзные глаза девочки.
     Я отхлебнул прямо из графина и приклеил рядом большую 
фотографию той же самой девочки, но с чудестным, замечательным, 
брызжущим радостью выражением лица...
     Я замотался в одеяло, сел на стул и скоро уснул. Прозрачный 
огонёк сверкал на полупустом графине.